В середине лета по Десне закипали сенокосы. Тут же на берегу выкашивали поляну под бригадное становище, плели из лозняка низкие балаганы, каждый на свою семью, поодаль врывали казан под общий кулеш, и так на много верст возникали временные сенные селища. Был шалаш и у Анфиски с матерью. Росла Анфиска в Доброводье, никто не примечал в ней ничего особенного: тонконогая, лупоглазая. В один год саперная рота доставала со дна всякий военный утиль. В Анфискиной избе остановился на постой саперный лейтенантик. Месяца через три рота снялась. А у Анфиски под Новый год народился мальчонка.
Шли дни. Колхозная страда закончилась, и косари тем же вечером переправились на другой берег Десны разбирать деляны: покосы, неудобные для бригадной уборки, председатель Чепурин раздавал для подворной косьбы. Уже в сумерках Анфиса с сыном запалили костерок, ели поджаренное на прутиках сало, крутые яйца. За темными кустами разгоралась луна. Витька прилег на охапку травы и затих. Анфиса взяла косу, подошла к краю поляны. Луна наконец выпуталась из зарослей - большая, чистая и ясная. На зонтах цветов тончайшим хрусталем заблестела роса.
Скоро уже Анфиска косила широко и жадно. Прислушиваясь, уловила ворчливый гул мотоцикла. Он протарахтел мимо, потом заглох, долго молчал, снова застрекотал, возвращаясь. Вынырнул на поляну. Из тени кустов вышел рослый человек. По белой фуражке она узнала Чепурина - и замерла. "Помочь, что ли? - "Я сама", - тихо воспротивилась Анфиска.
Долго и напряженно молчали. Вдруг Чепурин порывисто отбросил окурок и пошел к мотоциклу. Но не уехал, а вытащил косу и молча принялся косить прямо от колес мотоцикла, Анфиска растерялась. Кинулась будить Витьку, потом тихо, будто крадучись, прошла к незаконченному прокосу и стала косить, все время сбиваясь. Вспомнилось, как весной он подвозил её со станции, как цепенела от его редких вопросов о самом обыденном. "Тьфу! Заморила", - сплюнул, наконец, Чепурин, постоял, глядя вслед продолжавшей косить Анфиске, и вдруг нагнал, обнял, прижал к груди.
Луна, поднявшись в свой зенит, накалилась до слепящей голубизны, небо раздвинулось, нежно просветлело и проливалось теперь на лес, на поляну трепетно-дымным голубым светопадом. Казалось, уже сам воздух начинал тихо и напряженно вызванивать от её неистового сияния.
…Они лежали на ворохе скошенной травы, влажной и теплой.
"Не хочется, чтоб ты уходил…" - Анфиска задержала его руку на своем плече и сама придвинулась теснее. Вспоминала, как все эти годы думала об этом человеке. Однажды увидела на дороге мотоцикл. Ехали незнакомые мужчина и женщина. Он за рулем, а она сзади: обхватила его, прижалась щекой к спине. Она бы тоже вот так поехала. И хоть знала, что никогда тому не бывать, а все примеряла его к себе.
Чепурин рассказывал, как в Берлине в него уже напоследок швырнули гранату, как лежал в госпитале. Как вернулся с войны, учился, женился, стал председателем.
Потом перекусили. На востоке робко, бескровно просветлело.
"Да… - что-то подытожил Чепурин и рывком встал на ноги. - Бери Витюшку, поедем". - "Нет, Паша, - потупилась Анфиска. - Поезжай один".
Препирались, но ехать вместе Анфиска отказалась наотрез. Чепурин надел на Витюшку свой пиджак, подпоясал ремнем и отнес в коляску. Завел мотоцикл и уже за рулем поймал её взгляд, закрыл глаза и так посидел… Потом резко крутанул ручку газа.
Десна клубилась туманом. Анфиска плыла, стараясь не плескаться, прислушалась. Откуда-то пробился еле уловимый гул мотоцикла.
Филиал МБОУ Роговской ООШ Злынковского района Брянской области
Конспект урока русского языка
в 9 классе
« Строение сложно подчинен ного пред ложения. Знаки препинания в сложноподчиненном предложении»
Подготовила учитель русского языка
Рожкова Зинаида Дмитриевна
2016
Тема. Строение сложно подчинен ного пред ложения.
Цели: учащиеся должны
знать : какие предложения называются сложноподчиненными, средства связи простых предложений в составе СПП, основные схемы СПП;
уметь: различать простые и сложные предложения; находить главное и придаточное предложение в сложноподчиненном, ставить вопрос от главного к придаточному, определять средства связи простых предложений в составе сложноподчиненного, правильно ставить знаки препинания между частями СПП; строить схемы сложноподчиненных предложений;
развивать познавательные умения учащихся: умение
работать со словарем;
воспитывать любовь к Родине, природе, внимательное к ней отношение.
Оборудование: карточки, схемы предложений, компьютер,
презентация фотографий о природе, тесты, текст для лингвистической разминки, запись музыкальной композиции «Одинокий пастух».
Тип урока – изучение и первичное закрепление новых знаний.
Ход урока
Оргмомент
А)Приветствие.
С добрым утром!
Задремали звезды золотые,
Задрожало зеркало затона,
Брезжит свет на заводи речные
И румянит сетку небосклона.
Улыбнулись сонные березки,
Растрепали шелковые косы.
Шелестят зеленые сережки,
И горят серебряные росы.
У плетня заросшая крапива
Обрядилась ярким перламутром
И,качаясь, шепчет шаловливо:
«С добрым утром!»
(С.Есенин)
Б) Записать в рабочих тетрадях.
Откройте, пожалуйста, тетради и запишите число, классная работа.
II . Лингвистическая разминка
Урок мы начнем с лингвистической разминки.
(Текст размножен по количеству учеников)
С добрым утром.
1) Задр..мали звезды з..лотые,
Задр..жало зеркало затона.
2) Брезжит свет на заводи р..чные
И румянит сетку небосклона.
3) Улыбнулись сонные березки,
Растр..пали шелковые косы.
4) Ш..лестят з..леные сережки,
И горят серебряные росы.
(С.Есенин)
Фронтальная работа с классомПрочитайте текст выразительно.
Какова тема данного текста?
Какие средства выразительности использует автор в данном стихотворении?
Используя толковые словари, объясните лексическое значение слова «затон».
Вставьте пропущенные буквы,
орфограммы выделите графически (запись делается в тетрадях, при этом первая строка остается чистой для записи темы урока).
Найдите сложные предложения.
Объясните постановку знаков препинания в них.
Назовите виды сложных предложений.
Сложных предложений какого вида нет в тесте?
Работа у доски (4 ученика)
1. Сделайте морфемный разбор слова задремали (1-е предложение).
2. Произведите морфологический разбор глагола румянит (3-е предложение).
3. Начертите схему 1-го предложения (Задр..мали звезды з..лотые,
Задр..жало зеркало затона.)
4. Сделайте синтаксический разбор 4-го предложения (Ш..лестят з..леные сережки, //И горят серебряные росы)
5. 1-2 ученика работают по карточкам в тетрадях.
III . Сообщение темы и целей урока (слайды 2-3)
- Сформулируйте тему урока.
Сегодня на уроке мы с вами будем говорить о СПП и знаках препинания в нем. Запишите тему урока « Строение сложно подчинен ного пред ложения. Знаки препинания в сложноподчиненном предложении ».
Поставьте цели на данный урок.
Как вы думаете, нужны ли нам в речи сложные предложения? Если да, то для чего?
IV . Актуализация опорных знаний учащихся
1. Слово учителя.
Данная тема очень важна. В 9 классе мы заканчиваем изучение данной темы. В 9 классе будем сдавать ГИА, а в 11 – ЕГЭ и без знаний о СПП нам никак не обойтись.
2. Беседа по вопросам
Многое о сложноподчиненном предложении нам уже известно, давайте вспомним, что мы знаем.
Какие предложения называются сложноподчиненными?
Приведите примеры СПП.
Из каких частей состоит СПП?
Где может стоять придаточное предложение по отношению к главному?
Начертите основные схемы СПП.
Назовите средства связи частей СПП.
Расскажите о постановке знаков препинании я в СПП.
V . Изучение нового материала
1. Работа с учебником
Прочитайте теоретический материал на с.37 учебника и ответьте на вопросы:
что нового вы узнали,
как отличить союз от союзного слова?
2. Изучите теоретический материал на с.39 учебника и ответьте на вопрос:
какова роль указательных слов в СПП?
VI . Закрепление нового материала.
1. Упражнение в различении союзов и союзных слов.
Упражнение 77 (коллективная работа).
2. Запись под диктовку с последующим анализом предложений и построением их схем (слайд 4) .
1) Солнце еще согревало верхушки сосен, когда мы дошли до места. (Ю. Казаков.) […], (когда…).
2) Чтобы дождаться такого вечера, нужно было прожить сто лет. (К. Паустовский.) (Чтобы…), […].
3) Деревня, куда привезли Бима, прямо-таки удивила его. (Г. Троепольский.) […, (куда…), …].
3. Работа по развитию речи
А)Презентация фотографий с видами природы (слайды 5 - 24)
Сегодня на уроке мы много работали с предложениями о природе, написанными С.Есениным и другими писателями. Сейчас мы с вами просмотрим презентацию фотографий окрестностей нашего поселка и попробуем самостоятельно составить СПП о природе. (Просмотр презентации и чтение подготовленным учеником ст-ния Н.Рыленкова под музыку «Одинокий пастух»:
Всё в тающей дымке:
Холмы, перелески.
Здесь краски не ярки
И звуки не резки.
Здесь медленны реки,
Туманны озера,
И все ускользает
От беглого взора.
Здесь мало увидеть,
Здесь нужно всмотреться,
Чтоб ясной любовью
Наполнилось сердце.
Здесь мало услышать,
Здесь вслушаться нужно,
Чтоб в душу созвучья
Нахлынули дружно.
Чтоб вдруг отразили
Прозрачные воды
Всю прелесть застенчивой
Русской природы. ).
Мы с вами живем в Средней полосе России, где красоту природы нельзя увидеть беглым взглядом и нужно быть очень внимательным. Такие строки написать и такие снимки могли сделать люди, которые по-настоящему любят свою Родину. Все фотографии, которые вы увидели, сделаны ученицей нашего класса. Запечатлеть прекрасное мгновение на фотографии трудно, но еще труднее его описать. Сейчас мы с вами попробуем описать один из снимков. Работать будем по карточке №2.
Б) Работа по карточке №2. (Дифференцированная работа) (слайд 16)
Карточка №2 (для слабых учеников).
Выберите и выполните одно из заданий.
Продолжите предложение так, чтобы получилось сложное предложение.
А) Когда наступили холода, … .
Б) Выпал первый снежок, так что … .
Попробуйте составить 2-3 СПП по фотографии.
Карточка №2 (для сильных учеников).
Используя простые и сложные предложения, составьте небольшой текст по фотографии.
4. Тестирование (с последующим самоконтролем и работой над ошибками).
Отметить кружочком СПП.
Тест.
Обведите кружочком номера сложных предложений.
1) Свищет ветер под крутым забором, прячется в траву. (С.Есенин)
2) Выхожу я на высокий берег, где покойно плещется залив. (С.Есенин)
3) А по двору метелица ковром шелковым стелется, но больно холодна. (С.Есенин)
4) А в заречье, куда сваливалась туча, уже висела, над синими лесами оранжевая радуга. (Е.Носов)
5)Прозрачный лес один чернеет, и ель сквозь иней зеленеет, и речка подо льдом блестит. (А.Пушкин)
6) Лесные запахи мешались с медовыми и чайными запахами лугов в крепкий настой, от которого становилось хмельно и неизъяснимо радостно и молодо на душе. (Е.Носов)
Проверьте свою работу по ключу (слайд 25)
Предложения, в которых были допущены ошибки, выпишите в тетрадь, поставьте знаки препинания, постройте их схемы.
Назовите предложения, в которых средством связи являются союзные слова.
VII . Рефлексия деятельности учащихся.
Как вы считаете, выполнили ли мы задачи урока?
С какими трудностями столкнулись на уроке?
Что понравилось на уроке?
С каким настроением уходите с урока?
VIII . Подведение итогов урока.
IX . Домашнее задание (слайд 26).
Дома будете работать по карточке №3.
Карточка №3.
Выполните одно из трех заданий.
1. § 9, упр.84 (устно), 85, 86 (письменно).
2. § 9 , написать мини-сочинение на тему «Осень», используя простые и разные виды сложных предложений. Построить схемы СПП, использованных в мини-сочинении.
3. § 9 , подготовить материал для объяснительного диктанта по теме «Строение СПП и знаки препинания в нем».
Список использованной литературы:
Бархударов С.Г., Крючков С.Е., Максимов Л.Ю., Чешко Л.А. Русский язык 9 класс – М. «Просвещение», 2011г.
Использованные дополнительные материалы:
Есенин С.А., стихотворение «С добрым утром».
Есенин С.А., Носов Е.И., Пушкин А.С., предложения из произведений.
Буро-ржавая степь до удушья пахнет распаренной полынью. Сквозь подметки сапог чувствую, как круто спеклась земля. Давно уже сорвал с головы накаленную каску, пилотка насквозь мокра от пота, пытаюсь поймать лбом ветерок, но воздух недвижим, лишь плавится от зноя, колеблет степные дали.
Самолет шел прямо на нас, самолет-одиночка с неровным, монотонно качающимся звуком мотора. Не спеша, не снижаясь и не набирая высоту, он рос на глазах и странно преображался, с каждой секундой становясь все диковиннее.
Все держали на изготовку карабины, жалкое оружие против воздушного нападения. Но никто не стрелял, смотрели, завороженные, снизу.
Странное сооружение пронесло над нами свой раздвоенный хвост, казалось презрительно дозволяя глядеть на себя. И мы глазели на невиданное чудо, забыв об опасности.
Встретились первые раненые. Оба иконно-черноликие, братски похожие друг на друга.
В пыльной лебеде рослый, соломенно-рыжий парень в мундирчике незнакомого цвета. Первый из врагов перед нами воочию. Я лелеял в себе мстительное чувство, а в душу просачивается незваная, смущающая жалость. У этого парня все-таки небронированное брюхо, коли лежит в лебеде.
Мы выехали на бахчу, и в воздухе запели пули. Мне нисколько не страшно, даже весело, и никакой силы воли не прилагаю. Спокойно шагают кони в упряжке. Только ездовые уже соскочили вниз, ведут передних под уздцы – так ближе к земле, надежнее. Пока никого еще не зацепило, никто не ранен.
Зарылась в прокаленную землю пехота, лица черные от въевшейся окопной пыли. Устроились они, однако, по-хозяйски: брустверы замаскированы травкой, кое-где накрыты плащ-палатками, чтоб не сыпался песочек вниз, и торчат из канавок-бойниц вороненые стволы ручных пулеметов. Позади окопов противотанковая пушечка обвешана, опять же для маскировки, растрепанными арбузными плетями. Бахча обрела суровый фронтовой вид.
10 баллов (По В. Тендрякову)
Еще километра за три до станицы, когда большая группа свежекрашеных в белый цвет танков остановила колонну, двигаясь ей наперерез, пристрелочный залп с хрустом разломился, кометой сверкнул в воздухе, черной пылью припорошил снег сбоку дороги. Никто не лег сначала, не зная, откуда по-шальному прилетел он, лишь глядели на танки, преградившие путь. Но едва прошли они, где-то сзади послышались выстрелы отдаленных батарей, и дальнобойные снаряды засверлили воздушное пространство, разорвались справа и слева от перекрестка. Все подумали, что немцы просматривают его с тыла, и в изнеможении легли прямо на обочине: ни у кого не было сил бежать от дороги. Обстрел скоро кончился. Люди шагали мимо огромных свежих воронок, запах немецкого тола рассеивался в воздухе. Этот запах смерти напоминал уже не об опасности, а о недосягаемом теперь Сталинграде, о невидимых немцах на огневых, откуда сейчас стреляли они.
Но когда после многочасового марша вошли в сожженную станицу, когда спереди долгожданным призывом запорхала команда «Привал!», никто не ощутил облегчения. Закоченевшие ездовые сползли с дымящихся лошадей; спотыкаясь, непрочно переступая на одеревеневших ногах, отошли к обочинам. Артиллеристы в бессилии повалились на снег, тесно прижимаясь друг к другу боками, спинами. Тоскливо поглядывали они на то, что было недавно станицей: угрюмые тени печей, дальние, резко очерченные контуры двух уцелевших амбаров.
Все это огненное, подожженное закатом пространство было заставлено автомашинами, тракторами, гаубицами, повозками, сразу окопавшимися здесь. Однако привал на улицах несуществующей станицы, без тепла, без кухонь, без ощущения близкой передовой, походил на ложь, на несправедливость, которую чувствовал каждый. От заката дул ветер, нес ледяные иголочки снега, приторно, печально пахло пеплом пожарищ.
4 балла (По Ю. Бондареву)
На крутом лобастом мысу, будто вытряхнутые из кузова, рассыпались десятка два изб, крытых колотым тесом, - это старообрядческое село Вырубы.
Приходили сюда люди, крадучись, один по одному, избы ставили на скорую руку, стараясь влезть в них до стужи. Потом достраивались, отгораживались высокими заборами. И можно было в Вырубах увидеть раскоряченные, невзрачные избы за крашеными резными воротами, за тесаными заборами в ухоженных дворах. Впрочем, у иных хозяев наспех поставленная изба становилась потом зимовьем.
Мыс, на котором приютилась деревушка, был накрепко отгорожен от мира горными хребтами и тайгой.
Лишь изредка по реке проносились на плотах жители верховья, лихорадочно работая скрипучими веслами. В верховьях, по соседству с кочевниками скотоводами, в засушливых степях мыкали горе русские переселенцы – это они гоняли плоты по бешеной реке мимо упрятавшихся в горах раскольничьих сел, очень похожих на Вырубы, угрюмых, потаенных.
Уже давным-давно нет в живых того, кто первым пришел на мыс, огляделся, настороженно прицеливаясь: горы сзади, спереди, справа, слева и среди них мчится, бушует река. Тесно ей в скалах, жестко на камнях, невесело в ущельях. Прибежит к плесу, успокоится немного, и опять впереди порог или перекат. Опять пробивай дорогу и смотри, как весело играют в струях таймени.
Возле мыса в воде клыкастые каменья, и всю-то летнюю пору деревня наполнена шумом, будто никогда не затихают здесь ветра и шевелят тайгу. И зимою долго чернеют полыньи: почти до Рождества слышен все не затихающий шум. Ни по реке, ни по горам не пробраться к Вырубам – сгинешь. Знал тот старовер, который свалил здесь первую лиственницу на избушку, как и где прятаться от мира.
5 баллов (По В. Астафьеву)
Весенний остров.
Высота берегов пошла на убыль. Пароход шел по Енисею, как студень, разрезая реку, светлую ночь и тишину ее. Я ждал солнце. Туман поднялся над рекою, выступил по логам и распадкам. Он был недолговечен и пуглив. Вот-вот после короткой дремы оттолкнется солнце от острых верхушек леса, взойдет над синими хребтами и пугнет туманы. Они потянутся под срез тенистых берегов, заползут в чащобы и там падут росою на травы и листья. И кончится так и не начавшаяся ночь.
Утром-то, на самом взлете его, я увидел впереди остров. Посередине навалом громоздились скалы, меж скал теснились кедрачи, местами выгоревшие, а в низу острова кипел вершинами лес.
Берега яркие, в сочной зелени – так бывает здесь в конце весны, когда бушует всюду разнотравье, полыхают непостижимо яркие цветы Сибири. В середине лета, к сенокосу, цветы осыплются и листья на деревьях поблекнут.
Но на подоле острова живая лента зелени! Это только что распустившийся гусятник и низенький хвощ. За ними синяя полоса, окропленная розовыми и огненными брызгами: цветут колокольчики, кукушкины слезки, дикий мак. Везде отцвели, а тут…
Я побежал на корму. Остров удалялся, а мне хотелось насмотреться на нечаянно встреченную весну!
Остров зарябил птичьим косяком, задрожал в солнечном блеске и затонул вдали. Я стоял на палубе и отыскивал глазами такой же остров. Но весеннего больше не попадалось. Тот остров оставался долго под водой. Когда обсохли берега, всюду уже было лето и все отцвело, а он не мог без весны – забушевал, зацвел радугой посреди реки, и ничто не могло сдержать торжества природы. Она радовалась, буйствовала, не соблюдая никаких сроков.
6 баллов (По В. Астафьеву)
За школьным забором, словно отороченным поверху полосой матово-белого, пушистого меха, залитый призрачным светом луны, лежал огромный заснеженный двор. Подчеркивая его крахмальную белизну, в глубине двора косо лежали черные голенастые тени от баскетбольных щитов. И, аккуратно разделяя двор пополам, к подъезду тянулась цепочка голубовато-лимонных следов. Сторож ли это прошел, или дворник оставил их, но Коле неизвестно отчего вдруг сделалось грустно. Он медленно отвернулся от окна и, почувствовав, что замерз, хотел было лечь. Но за окном послышался какой-то шум, и он снова прильнул к стеклу.
Из-за поворота на пустынную улицу очень медленно въезжала машина. Свет фар плавно проскользил по забору интерната и высветил на дороге полосу нестерпимо искрящегося нетронутого снега.
Машина приближалась, и Коля увидел, что следом за ней, медленно колыхаясь, движется какая-то огромная и как бы живая гора. Машина стала уходить из поля зрения. И только тогда Коля смог отчетливо разглядеть сверху спину слона. Слон покорно шел за машиной, размеренно покачивая головой.
И прежде чем эта удивительная процессия исчезла, Коля успел увидеть, как слон запустил хобот в кузов. На мгновение матово блеснул его изогнутый бивень, Коля увидел клок сена в хоботе, и видение исчезло. Несколько секунд он зачарованно смотрел на опустевшую улицу, потом быстро вскочил на подоконник.
Словно окликая его, за спиной прокричала кукушка и хлопнула дверцей. Он испуганно встрепенулся, очнулся как от наваждения и, так и не решив, снилось ли это или было наяву, спрыгнул на пол, юркнул в постель и решил, что завтра-то он непременно разберется, в чем здесь дело. Через несколько минут Коля, убаюканный тиканьем часов, крепко спал.
3 балла (По Е. Никифорову)
В середине лета по Десне закипали сенокосы. Перед тем стояла ясная недокучливая теплынь, небо высокое, и тянули по нему вразброд белые округлые облака. Раза два-три от тесовых деревень неспешно наплывала на луга туча в серебряных окоемах. Вставала она высокая, величавая, разгульно и благодатно рокотала и вдруг оглушительно, весело шарахала, и стеклянным перезвоном отзывалась Десна под теплыми струями ливня. Полоскались в веселом дожде притихшие лозняки, пили травы, пила земля, набирала влагу про запас в кротовые норы, и, опустив голову, покорно и охотно мокла среди лугов стреноженная лошадь. А в заречье, куда свалилась туча, висела над синими лесами оранжевая радуга. Оттуда тянуло грибной прелью, мхами и умытой хвоей.
Лесные запахи, перемешанные с медовыми запахами лугов, превращались в крепкий настой, от которого становилось необъяснимо радостно на душе.
После таких дождей луговая овсяница укрывала собой клевера, и луга одевались фиолетовой дымкой. И как только накатывал этот чуткий дымок на луга – быть сенокосу.
Первыми съезжались в пойму местные и дальние, с суходолов. Начинали двигаться в луга тракторы, сенокосилки, колесные грабли. Суходольские косари спускались со знойных бугров будто на великое переселение: бочки с горючим, связанные по ногам бараны, кули с мукой и картошкой, пуки граблей, белых, только что наструганных. Ехали целыми семьями, ветхие старички и те тряслись в новых рубахах, ухватясь черными пальцами за грядки, будто ехали к причастию. Иные бодро крутили вожжой над лошадьми, покрикивая с незлобной хрипотцой. А сами все поглядывали из-под картузов на буйную травяную вольницу, и в просветленных лицах была заметна хозяйственная озабоченность и много-много раз пережитая радость предстоящей сенокосной страды – крестьянского праздника.
6 баллов (По Е. Носову)
Окаянный край.
Название это вполне приложимо к Якутии. Печальная тощая растительность: в местах, защищенных от ветра, - хилые кедры, тополь да корявые березки, дальше к северу – как будто скрюченный болезнью кустарник, ползучая береза, стелющийся по земле ольшаник. Когда глядишь на эти хилые, пришибленные деревья и кустарники, бессильно льнущие к земле, кажется, будто несчастные растения хотят уйти в глубину, скрыться от ледяных ветров. И если бы их воля, они вытащили бы из мерзлой земли корявые корни и поползли бы на юг, где благодетельное солнце, тепло и ласковый ветер… Но деревья принуждены умирать там, где родились; все, что они могут сделать, - пригнуться ниже под ударами ветра-судьбы.
Не таков человек: он сам выбирает свою участь, оставляет солнце, тепло и уют и идет, влекомый стремлением к борьбе, в неведомые, негостеприимные страны, чтобы победить природу или сложить свои кости на холодной земле…
Эти мрачные мысли невольно приходили в голову, когда я пробирался со своим проводником якутом Николой вдоль берега реки.
Мы оставили реку позади и начали взбираться на горный склон, поросший лиственницей. Несмотря на теплую погоду, нам время от времени случалось переходить наледи – целые островки пока не растаявшего снега. Сейчас ночью, - хотя солнце уже не заходило за горизонты, но ночи были еще не светлые, - мы рисковали переломать руки и ноги, переходя от одного такого островка к другому.
Мы благополучно перебрались через ручей, и я начал осматриваться, выбирая стоянку для ночевки. А Никола, закурив трубку, смотрел на окаянный край, впрочем для него этот край не был окаянным: Якутия была лучшим местом на земле, и Никола не променял бы свои мхи на роскошные пальмы юга.
5 баллов (По А. Беляеву)
Путь к Далекому.
Вы выезжаете на челноке вниз по течению реки. Жужжит потихоньку
моторчик, рядом старинное шомпольное ружьецо. Впервые (это было в юности) я выстрелил из него в чирка и, конечно же, промазал, но с тех пор уже не расстаюсь с ружьем.
Прямо от села широкий плес, потом купальня, и вдруг русло становится узким, в пять-десять метров, вода здесь быстрая, как в горной речке. Камыши отражаются как в зеркале: вверху и внизу камыши. Месяц трепещет в воде, как серебряная плотва: то он дрожит, то бьется. Блеснет рыба, оставив круги. Они все шире и шире – кажется, вот-вот зазвучат. А месяц, сорванец, уже бросился в те круги и притворяется себе, будто попался, запутался.
Осторожно, чтобы не спугнуть тишину, крякнет в камышах дикая утка, собираясь на кормежку. И больше ни звука, ни движения, ни вздоха.
И вдруг где-то далеко-далеко слышится тихая песня девчат, чуть тоскливая, плавная, широкая, как родные просторы… И кажется, что поет река, тихая, спокойная…
А дальше вы едете совсем уже по другим местам: перед челноком вдруг вырастает посередине реки камышовый забор. Проскочите в прогалинку – и откроется река, уже новая, совсем не похожая на то, что вы видели: причудливо извилистая, с омутами и неожиданными коленами. Потом вновь узкий проход, течение быстрее.
Справа неожиданно прервалась стена камышей. Поворачиваете в затон, к лесу. Это и есть остров Далекое, окруженный водой, поросший разнолесьем, весной наполненный крупными, необычайной красоты ландышами, подснежниками, фиалками.
Все озера, топи и необозримые пространства камышей – тоже все вместе называется Далекое. Это огромный массив, не тронутый пока, потому что природа устроила так, что человек не смог ее испортить: здесь не проедешь, не пройдешь.
4 балла (По Г. Троепольскому)
Черный камень.
Прибой – это как часы самой планеты…
У самого моря был камень, как черное сердце. Величайший тайфун, вероятно, отбил его от скалы и, должно быть, неровно поставил под водой на другую скалу; камень, если прилечь на него грудью и замереть, как будто от прибоя чуть-чуть покачивался. Но я верно не знаю, возможно ли это. И так тогда хотелось мне быть с человеком, что камень этот я за человека принял и был с ним как с человеком.
Камень-сердце сверху черный, а половина его ближе к воде зеленая: это оттого, что когда прилив приходил и камень доверху погружался в воду, то зеленые водоросли успевали немного пожить и, когда вода уходила, беспомощно висели в ожидании новой воды. Я лег на камень и слушал; он по-своему бился, и мало-помалу все вступило со мной в связь, и все было мне как мое, как живое. Все на свете стало как люди: камни, прибои и бакланы, просушивающие крылья на камнях так же, как рыбаки сети просушивают. Прибой примирил меня, убаюкал, и я очнулся разделенный водой от берега: камень наполовину потоплен, водоросли вокруг него шевелятся, как живые, а бакланов достает вода прибоя; сидят, сушат крылья – и вдруг их окатит водой, но они опять сушат крылья, раскинув их, как у орлов на монетах.
Вот скала. Из ее бессчетных трещин, как из слезниц, влага вытекает, и кажется: скала вечно плачет. Не человек это, знаю, камень не может чувствовать, но так душа моя переполнена: вижу своими глазами, что он плачет, как человек.
Как же мне нужно было человека, что я эту скалу, как друга, понял, и она одна на свете знает, сколько раз я сливался с ней сердцем.
6 баллов (По М. Пришвину)
Другой снег.
Снова наступила зима. Улицы завалены глубоким снегом. Но это уже другой снег. Он не наводит тоски на душу, да и убирают его уже
обыкновенным способом – не все ленинградцы скопом, а дружинницы.
Сквозь порозовевшие от заката деревья Летнего сада виден дворец Петра, маленький, облепленный снегом. Ставни, которыми наглухо закрыты его окна, тоже белые. Только взрывной волной раскрыло один ставень, и он с внутренней стороны оказался ярко-красным. Это пятно в синеватом тумане тревожно напоминает, что город в осаде, что здания его ранены и что это затишье перед бурей.
Вдали, в глубине Фонтанки, встают красно-малиновые перья заката. Обволочённый дрожащим туманом тяжелый шар солнца точно остановлен и поставлен на гранитный пьедестал, так он неподвижен. Наплывая, его закрывает сизый дым, но он пробивает свой красный луч, и луч скользит по белому полю Невы, уходит в розовые тени и исчезает постепенно.
Отсюда город кажется погруженным в полусон. Ни в одном окне нет огня. Пустынны набережные. Ветер гонит снежную пыль по занесенным дорожкам. А в земле спят, глубоко зарытые от бомб и снарядов, статуи, которые всегда стояли на дорожках сада. Летом над ними шелестит трава, зимой их покрывает снег, а они спят, и им снятся весенние яркие дни, солнечные аллеи и множество ленинградцев, гуляющих беззаботно.
Такой Летний сад снится и тем девушкам-дружинницам, что со скребками и лопатами убирают снег на мосту.
Но вот показывается грузовик с красноармейцами. Молодые, веселые лица сверкают навстречу девушкам. И вмиг задумчивость сбегает с лиц девушек, шутят с бойцами, кидают снежки, смеются.
Идет длинная осадная ночь. Тишину прорезает унылый железный хрип. Начался обстрел. Конец тишине.
3 балла (По Н. Тихонову)
В марте в Ленинграде говорили, смеясь: дворники весну делают. И правда, выходят дворники в белых передниках, с метлами и лопатами, очищают с панели снег, колют лед, собирают снег в кучу и топят его снеготаялками.
А снега целые бастионы, ледяные окопы окаймляют улицы, и кажется, никакое солнце не растопит их. А если начнут таять, то город будет затоплен потоками грязной, мутной воды, и улицы его превратятся в ущелья, по которым покатятся шумные реки.
На очистку города выходят все ленинградцы. Кажется, не хватит сил, чтобы истребить это снежное царство. Голова кружится от слабости, ноги подкашиваются, рукам невмоготу поднимать тяжелые деревянные лопаты, полные снега.
Если взглянешь вдоль широких ленинградских улиц, то увидишь, как чернеет непрерывная километровая толпа и дружная кипит работа.
Это работают не гигантские, а самые обыкновенные люди, и лица их хранят следы пережитой небывалой зимы. Запавшие глаза с острым блеском, морщины на лицах самых молодых. Дети, похожие на взрослых, без смеха, с туманными, задумчивыми глазами; тонкорукие, с восковыми пальцами женщины, отдыхавшие после двух-трех ударов лома; мужчины со свинцовой кожей, похожие на полярников после необычной зимовки, - все смешалось в этих толпах. В свете утра квартиры были мрачные, со стенами, потрескавшимися от сырости, закопченными от дыма печек-времянок.
Вдруг по расчищенному Невскому проспекту пошел первый вагон трамвая. Люди смотрели, как дети на игрушку, на бежавший по рельсам вагон, и вдруг раздались аплодисменты. Это ленинградцы овацией встречали первый воскресший вагон. А вагоновожатая стряхивала слезы, которые набегали на глаза. Но это были слезы радости, и она вела вагон и плакала и не скрывала своих слез.
4 балла (По Н. Тихонову)
Возвратившись, как он думал, никем не замеченный в свою опочивальню, князь сбросил ночную рубаху, натянул просторные, синего сукна шаровары. Дмитрий расчесал костяным гребнем свои густые волосы и подошел к открытому настежь окну. Княжеский дворец стоял на самой возвышенной части кремлевского холма – почти вся Москва была видна отсюда как на ладони, и юный государь невольно залюбовался открывшимся перед глазами видом. Прямо у ног расстилалась обширная площадь, по бокам которой высились белокаменные храмы и украшенные резьбой деревянные дворцы – хоромы московских бояр. Лучи восходящего солнца растекались по верхушкам деревьев, румянили маковки церквей и слепящим светом зажигали слюдяные окна ярко выкрашенных теремов. Налево, чуть поодаль, громоздились бревенчатые стены Чудова монастыря, а еще дальше, куда ни глянь, - крутые, увенчанные крестами вышки бессчетных церквей. Справа, внизу, за новою каменной стеной, по его, Дмитрия, велению опоясавшей Кремль, в утреннем мареве несла свои тихие воды Москва-река и слышались крики плотогонов, чаливших к берегу груженные камнем плоты. По замоскворецкой луговине среди рощ, перелесков и небольших озер кучками были рассыпаны деревни и села, а за ними, уходя в даль бескрайнюю, дыбилось необозримое море лесов. «Хороша моя Москва! – с удовольствием подумал Дмитрий. – А еще и не такое будет! Пособил бы только Господь с татарвой управиться!» Это обращение к Богу возвратило его мысли к действительности: он отошел от окна, надел поданную отроком рубаху, затянул пояс и отправился к заутрене.
Прошел десяток лет. Когда Дмитрий Иванович утвердился на великокняжеском престоле, он уже отчетливо сознавал, что власть его не будет прочной, пока Москва окружена кольцом никем не объединенных удельных княжеств, признающих эту власть на словах, на деле же сохраняющих полное самоуправление.
9 баллов (По М. Каратаеву)
Пир у царя царей.
Три террасы ступенями поднимались над дворцом. Персидские ковры застилали полы. Дымились бронзовые треножники, и в них горело ароматическое масло.
Подковами протянулись низкие столики, и возле каждого – ложе, покрытое роскошным шелковым покрывалом. Слуги бесшумно скользили, расставляя блюда с яствами.
Неподвижно застыли часовые. Хвосты на шлемах колебались, когда они поворачивались и всматривались в даль. В потемневшей долине зажигались бессчетные огоньки.
Телохранители базилевса, в золоченых панцирях, с мечами на бедрах, спрашивали имена прибывающих, указывали каждому место.
Все приглашенные были в сборе и сдержанно переговаривались. Группа македонцев держалась непринужденно. Они были в белых персидских шерстяных плащах.
Пронесся шепот: «Базилевс!» Все смолкли и выпрямились. Зазвенели арфы, запели трубы. Александра узнали не сразу. Царская одежда, пурпурная, затканная парчовыми цветами, и золотой пояс обвивали его мускулистое тело. Персидские сановники упали ниц, касаясь лбом ковра. Македонские военачальники встали навытяжку. Угрюмое, бледное лицо Александра оживилось.
Добро пожаловать! – крикнул он по-персидски. Слуга-нубиец отвязал его позолоченные сандалии, и он возлег.
С базилевсом обедало около двадцати «счастливейших». Справа возлежал перс, брат убитого царя Дария. Слева разместились македонские начальники попарно, вперемежку со знатнейшими персидскими сановниками.
Увидев, что базилевс протянул руку к жареным куропаткам, все гости набросились на кушанья. Восхищение вызывали откормленные пулярки, начиненные фисташками, поросята, моченные в гранатовом соке, маринованные угри. Слуги подносили кованые золотые блюда, и каждый выбирал то, что хотел. На столе лежали куски сырого теста для обтирания жирных пальцев.
После бесчисленных кушаний слуги подали серебряные тазы и кувшины с теплой водой, и все омыли руки. Появились золотые кубки с чеканными рисунками охотничьих сцен. Виночерпии разливали вино, а слуги добавляли воды, сколько каждый гость им указывал. Македонцы пили чистое, не смешанное с водой вино. Александр поднял чашу. Греки и македонцы запели застольную песню.
9 баллов (По В. Яну)
В Оптину Пустынь.
К нашей радости, дорога оказалась недорога. Поезд, идущий через Козельск, приходил утром, а мы приехали на станцию ночью. Кое-как прикорнув на сдвинутых стульях, дожили до утра. Чего я не передумала, чего не пережила за это время!
Около девяти утра приехали в Козельск. Порядочно поторговавшись с извозчиками, увидевшими в нас новичков, мы наконец взобрались в какой-то трясучий экипаж. Дорога около станции была отвратительной из-за обильных дождей. Но через полверсты почва началась песчаная, и дорога выровнялась.
Доехали до парома через реку, протекающую у монастыря. Перевозчик сказал нам, что вследствие разлива ходит только пешеходный паром. Рассчитавшись с извозчиком, мы в сильном волнении взошли на паром. За рекой сразу начинался небольшой, но крутой подъем в гору. Увидев гостиницу у монастырских ворот, мы направились туда.
Навстречу вышел монах-гостиник, который вместо того, чтобы дать нам номер, начал рассказывать, кто у него в гостях и что они пьют чай. Насилу нам удалось попасть в номер. Здесь только что был ремонт, и сильно пахло масляной краской. Мы попросили перевести нас в низ здания, где было грязно и сыро, но не было одуряющего запаха краски. Положив вещи и наскоро умывшись, мы отправились в церковь.
Вся обстановка, при которой совершалось богослужение, сразу привлекла: небольшой храм, деревянные полы, немного золота, стройное, от души, пение монахов и истовая, неспешная служба пленили меня. После обедни подал мне батюшка книжку «Молчать и не осуждать». Мне, по моему злому языку, эта книга попала не в бровь, а в глаз.
Пошли мы в скит. Он недалеко от монастыря. Расположен в чудном лесу с высокими прямыми соснами. Привратник нам говорит: «Начальник скита приедет в воскресенье, никак не раньше. Вы откуда сами-то?» Разговорились. Он, оказывается, в Москве торговал вразнос мясом тридцать пять лет, а схоронив жену, пришел для спасения души в Оптину.
Вернулись, пообедали и отправились бродить по монастырю.
(По книге «Воспоминания духовных детей о старце Варсонофии»)
6 баллов
Только в новогодние дни пришла в Подмосковье настоящая зима. Было несколько ветреных дней, пороша прикрыла землю, повисла клоками на деревьях, разложила белоснежные подушки на пеньках, пролегли через лес звериные тропинки.
Пришли и морозы, крепкие, трескучие, с инеем на ветках. Исчезли с небосклона рваные облака, дни стоят теперь безветренные, ясные. Снег в тени чистый, словно беленный мелом, а под солнцем будто золоченый.
Случилось так, что самый лютый мороз пришелся как раз на выходной день. И как домочадцы ни уговаривали остаться дома, как ни пугали отмороженными руками и носом, мы все-таки пошли на рыбалку. Настоящему рыболову мороз не страшен: латаный дубленый полушубок защищает от любого мороза.
В середине лета по Десне закипали сенокосы. Тут же на берегу выкашивали поляну под бригадное становище, плели из лозняка низкие балаганы, каждый на свою семью, поодаль врывали казан под общий кулеш, и так на много верст возникали временные сенные селища. Был шалаш и у Анфиски с матерью. Росла Анфиска в Доброводье, никто не примечал в ней ничего особенного: тонконогая, лупоглазая. В один год саперная рота доставала со дна всякий военный утиль. В Анфискиной избе остановился на постой саперный лейтенантик. Месяца через три рота снялась. А у Анфиски под Новый год народился мальчонка.
Шли дни. Колхозная страда закончилась, и косари тем же вечером переправились на другой берег Десны разбирать деляны: покосы, неудобные для бригадной уборки, председатель Чепурин раздавал для подворной косьбы. Уже в сумерках Анфиса с сыном запалили костерок, ели поджаренное на прутиках сало, крутые яйца. За темными кустами разгоралась луна. Витька прилег на охапку травы и затих. Анфиса взяла косу, подошла к краю поляны. Луна наконец выпуталась из зарослей - большая, чистая и ясная. На зонтах цветов тончайшим хрусталем заблестела роса.
Скоро уже Анфиска косила широко и жадно. Прислушиваясь, уловила ворчливый гул мотоцикла. Он протарахтел мимо, потом заглох, долго молчал, снова застрекотал, возвращаясь. Вынырнул на поляну. Из тени кустов вышел рослый человек. По белой фуражке она узнала Чепурина - и замерла. «Помочь, что ли? - «Я сама», - тихо воспротивилась Анфиска.
Долго и напряженно молчали. Вдруг Чепурин порывисто отбросил окурок и пошел к мотоциклу. Но не уехал, а вытащил косу и молча принялся косить прямо от колес мотоцикла, Анфиска растерялась. Кинулась будить Витьку, потом тихо, будто крадучись, прошла к незаконченному прокосу и стала косить, все время сбиваясь. Вспомнилось, как весной он подвозил её со станции, как цепенела от его редких вопросов о самом обыденном. «Тьфу! Заморила», - сплюнул, наконец, Чепурин, постоял, глядя вслед продолжавшей косить Анфиске, и вдруг нагнал, обнял, прижал к груди.
Луна, поднявшись в свой зенит, накалилась до слепящей голубизны, небо раздвинулось, нежно просветлело и проливалось теперь на лес, на поляну трепетно-дымным голубым светопадом. Казалось, уже сам воздух начинал тихо и напряженно вызванивать от её неистового сияния.
…Они лежали на ворохе скошенной травы, влажной и теплой.
« Не хочется, чтоб ты уходил…» - Анфиска задержала его руку на своем плече и сама придвинулась теснее. Вспоминала, как все эти годы думала об этом человеке. Однажды увидела на дороге мотоцикл. Ехали незнакомые мужчина и женщина. Он за рулем, а она сзади: обхватила его, прижалась щекой к спине. Она бы тоже вот так поехала. И хоть знала, что никогда тому не бывать, а все примеряла его к себе.
Чепурин рассказывал, как в Берлине в него уже напоследок швырнули гранату, как лежал в госпитале. Как вернулся с войны, учился, женился, стал председателем.
Потом перекусили. На востоке робко, бескровно просветлело.
« Да… - что-то подытожил Чепурин и рывком встал на ноги. - Бери Витюшку, поедем». - «Нет, Паша, - потупилась Анфиска. - Поезжай один».
Препирались, но ехать вместе Анфиска отказалась наотрез. Чепурин надел на Витюшку свой пиджак, подпоясал ремнем и отнес в коляску. Завел мотоцикл и уже за рулем поймал её взгляд, закрыл глаза и так посидел… Потом резко крутанул ручку газа.
Десна клубилась туманом. Анфиска плыла, стараясь не плескаться, прислушалась. Откуда-то пробился еле уловимый гул мотоцикла.
